Те одиночки могли быть успешными, как директор Катерина Тихомирова и маргинально-потерянными, как Афоня; разумными, как товарищ Калугина и безбашенными, как Раиса Захаровна со своей бессолевой диетой и загадочными «тарелочками».
Да, могли изучать «тарелочки» в спец-НИИ, как астрофизик Порываев, и просто грезить о них, как Фарятьев. Надя Шевелёва, Женя Лукашин, Ипполит – в этом треугольнике все одиноки. Насчёт Ипполита Георгиевича сказать сложно, а вот Женя с Надей в свои «глубоко за 30» ни разу не состояли в браке.
Но всех объединяла тема личной неустроенности. Добрая половина кинопродукции 1970-начала 1980-х о том, как «найти кого-то». И – находили. Причём, нам каждый раз показывали, что женщина в этом раскладе стояла выше или гораздо выше, чем кавалер. Исключения – редки. Например, всё те же Надя +Женя.
И не факт, что смогут быть вместе – у обоих слишком много условий. Что вспоминается тут же? Несостоявшийся брак двух равных — учительницы Танечки с её Мишей-доктором (кстати, фабула «Вам и не снилось» перекликается с «Иронией судьбы» в этой точке, да и не только в ней – Танечка с Надей весьма похожи).
А так – вечные мезальянсы. Катя без ума от слесаря, Снегирёва – от пьяницы, Раиса – от крестьянина, приговаривающего «ёшкин кот», а Калугина берёт подчинённого. Неслучайно, что в те годы «выстрелила» старинная «Собака на сене» (1977), где высокородная госпожа отбивала Теодоро у своей же служанки.
Но это тема для другого разговора. Здесь же об одиночестве. Почему это сделалось темой номер один? Это, а не перевыполнение плана, ибо даже в производственных мелодрамах всегда бывал бобыль-начальник или какая-нибудь красиво-оставленная инженер «с прицепом», как нынче это называют.
Как ни дико это прозвучит, но в СССР плоды сeксyальной революции оказались наиболее спелыми и крупными. Не торопитесь кричать в комментариях – та revolution вообще не о процессе сoития и даже не о скоростной смене партнёров. Это — о возможности не жениться и не обзаводиться детьми.
Из социальной обязанности семейность переходила в разряд «хочу / не хочу». Не понравилось – уйду. Это – об урбанизации. А если ещё глубже? К концу 1960-х городской хомо-сапиенс понял, что можно выживать в одиночку.
А если можно, тогда – зачем городить огороды, то есть ячейки общества? В СССР и вовсе была стабильность и защищённость.
Не надо противостоять целым кланом каким-нибудь ветрам и бурям. Государство поможет, если что. Однако стремление к любви осталось и, более того, сделалось ещё острее. Экономическая надобность в партнёре отпала, но сердце ждало романтики, даже, если все предыдущие варианты оказывались болезненными…
