История создания фильма «Анна Карамазофф» напоминает детектив.
Имя Рустама Хамдамова совершенно ни о чем не говорит большинству зрителей. Но в кинематографе 1970-х этого режиссера многие считали гением. Он таковым был, но не признанным. В одном из его фильмов снялась сама легенда Жанна Моро. Однако созданную в 1991 году картину запретили к показу. Расскажем, о какой киноленте идет речь и как ее создавали.
На «Мосфильме» никто не понял, о чем фильм Хамдамова
Он родился и вырос в Ташкенте, а после школы приехал в Москву и с первой же попытки поступил во ВГИК и учился у самого Григория Чухрая. В 1967 году его дипломной работой стала короткометражка «В горах мое сердце» по пьесе американского писателя армянского происхождения Уильяма Сарояна.
В этой картине, снятой в духе немого кино, Рустам был и сценаристом, и режиссером, и художником-постановщиком. Пройдут годы, и Хамдамов станет известен и как художник. Его работы представлены в собрании Государственной Третьяковской галереи, музея Зиммерли университета Ратгерс (США), Национальной галереи города Равенна (Италия), а также в многочисленных частных коллекциях по всему миру.
В 1969-м Андрей Кончаловский пригласил Хамдамова в свою картину «Дворянское гнездо» в качестве главного костюмера. Уже тогда Хамдамов умел «творить моду», как позднее сказал режиссер и сценарист Ираклий Квирикадзе.
В 1972 году на «Мосфильме» Хамдамову доверили снимать дорогостоящий фильм «Нечаянные радости» по сценарию Андрея Кончаловского и Фридриха Горенштейна. Это была история о жизни Веры Холодной, которая стала главной актрисой эпохи немого кино.
Надо сразу сказать, что Рустам видел кинематограф совсем не так, как большинство режиссеров. Он мог уйти от сюжета, полностью погрузившись в эстетику самой картинки.
В сценарии «Нечаянных радостей» его очень увлек небольшой эпизод. Война красных и белых достигла своего апогея, а Вера Холодная и ее сестра заняты спасением старинного бухарского ковра.
«Вокруг рушатся миры, а героини, похожие на заснувших летаргическим сном сестёр-близнецов, постоянно куда-то тащат этот ковёр. Они расстилают ковёр в поле, где идёт сражение красных и белых. По ковру носятся лошади, втаптывают в грязь ковёр копытами, но сёстры знают, что это только придаёт ковру блеск и особое качество. В общем, Хамдамов снимал что-то чрезвычайно странное для мосфильмовской дирекции», — рассказывал Ираклий Квирикадзе.
Руководство «Мосфильма» было в недоумении: почему бы молодому режиссеру не снять фильм строго по сценарию? Но Хамдамов был истинным художником и хотел создавать только то, что считает нужным. За него заступился Григорий Чухрай, но скандал все равно разгорелся.
Директор киностудии Николай Сизов посмотрел отснятый материал. Он совершенно не понял смысла, но был в восторге от картинки. Хамдамова вызвали к Сизову, однако он отказался. «Мосфильм» разделился на два лагеря: одни призывали директора запретить молодому режиссеру снимать «Нечаянные радости», а меньшинство поддерживали Рустама.
Сизов разрешил Хамдамову продолжить работу над фильмом даже не по сценарию, а по своему плану. Единственное условие — он должен предоставить этот план лично Сизову. Тот хотел знать, что получится в итоге. Но Хамдамов так не мог работать — не хотел идти по четко намеченному плану, потому что в любой момент его видение картины могло поменяться.
Режиссеру была противна сама мысль о том, чтобы что-то доказывать чиновникам, поэтому он бросил все и уехал в родной Ташкент. Там он жил долгие годы и творил как художник-модельер.
Черновой материал «Нечаянных радостей» почти полностью уничтожили, за исключением нескольких сцен — они сохранились совершенно случайно благодаря оператору Илье Миньковецкому. Кончаловский передал сценарий своему брату Никите Михалкову. Так появилась кинокартина «Раба любви».
Хамдамов все же снял свой главный фильм, но при участии иностранцев
В середине 1980-х Союз кинематографистов возглавил Элем Климов. С его приходом независимые режиссеры получили шанс быть замеченными. Климов связался с Хамдамовым и предложил вновь попытаться снять фильм. Новый сценарий каким-то образом попал в руки к Сержу Зильберману — главному продюсеру французского кинематографа тех лет.
А затем сценарий прочитала и еще одна легенда — Жанна Моро. Актриса была под сильнейшим впечатлением от истории о женщине, которая вышла из лагеря и хотела наказать того, кто написал на нее донос. Моро понравилось и то, что картину «Анна Карамазофф» планировалось снимать в стиле немого кино.
Зильберман прилетел в СССР, удалось договориться о финансировании проекта. Моро, конечно же, досталась ведущая роль в картине. Но Хамдамову, как настоящему творцу, было крайне сложно укладываться в установленные продюсером сроки. А у Зильбермана была задача во что бы то ни стало показать фильм на кинофестивале в Каннах в 1991 году. Он совершенно твердо знал, что картина произведет фурор.
Хамдамов затягивал процесс монтажа — он постоянно вносил правки. Зильбермана это категорически не устраивало, поэтому он увез режиссера и, самое главное, негатив ленты во Францию. Позднее те, кто дали согласие на вывоз пленки, назвали это своей огромной ошибкой. Но ведь тогда продюсер дал «честное слово» вернуть негатив в Россию — как только закончится монтаж.
Жанна Моро устроила скандал из-за сцены с Еленой Соловей
Приближалась дата Каннского фестиваля, а до окончания монтажа «Анны Карамазофф» было еще очень далеко. Зильберман очень нервничал и настоял на том, чтобы отснятый материал существенно «порезали». Но вместо того, чтобы следовать указаниям продюсера, Хамдамов вдруг добавил в картину тот самый фрагмент из «Нечаянных радостей», который чудом уцелел.
В этом эпизоде играли Елена Соловей и Наталья Лебле. Сцена символизировала сон главной героини и была настолько яркой, что игра самой Жанны Моро терялась на ее фоне. До каннской премьеры фильма оставались считанные часы, у Хамдамова была лишь одна задача — сохранить фильм именно в таком виде и не позволить вырезать ту самую черно-белую сцену из «Нечаянных радостей» (она же все равно не вошла в «Рабу любви» и считалась уничтоженной).
На премьерном показе «Анны Карамазофф» в Каннах Жанна Моро закатила скандал. Она моментально поняла, что сцена с Еленой Соловей затмила ее работу. Легенда французского кино была оскорблена — такой удар по ее тщеславию.
«Как только начался чёрно-белый эпизод, Жанна Моро в одно мгновение из моего преданного друга превратилась в злейшего врага. Она кричала, дралась и требовала прекращения просмотра. Я боялся, что с ней что-нибудь случится», — рассказывал потом Рустам Хамдамов.
Реакция Жанны Моро вызвала свист в зале — гости фестиваля отказались смотреть фильм и ушли. Для Сержа Зильбермана это было огромным потрясением: он рассчитывал на мировое признание, а в итоге картина стала полным провалом и его позором.
Фильм Хамдамова был арестован и запрещен к показу
Зильберман запретил «Анну Карамазофф» к показу и спрятал у себя в сейфе весь отснятый материал и сам фильм. По этой причине лента так и не вышла в прокат. Сейчас в интернете можно найти лишь копию в ужасном качестве.
Зильберман умер в 2003 году, а «Анна Карамазофф» бесследно исчезла. Говорят, что она по-прежнему закрыта в его сейфе вместе с негативом. Чтобы картина увидела свет, нужно выкупить негатив.
Рустам Хамдамов все эти годы продолжать творить — писал картины, работал как модельер, а также создал несколько фильмов. В 2005-м вышла лента «Вокальные параллели», в котором сыграла Рената Литвинова. В 2010-м Хамдамов представил короткометражку «Бриллианты. Воровство», премьерный показ которой состоялся в том же году на Каннском фестивале.
В 2017-м режиссер создал полнометражный фильм «Мешок без дна» по мотивам рассказа Рюноскэ Акутагавы «В чаще».
