Этот фильм в одночасье и на всю жизнь сделал звездой Михаила Боярского. В него были влюблены все женщин страны. И мало кто догадывался, какие интриги кипели на съемочной площадке…
Как и положено, все хорошее рождается в муках. Режиссер Юнгвальд-Хилькевич, снимая этот фильм, прошел через 9 кругов ада. Сложности начались с самого первого дня работы — это был заказ Гостелерадио, соответственно, эта организация диктовала режиссеру каждый чих: от актерского состава до количества массовки. Одни пробы чего стоили. На роль Д’Артаньяна был утвержден Александр Абдулов, а Михаил Боярский должен был играть Рошфора.
Но Абдулов не справился с вокалом, к тому же про каким-то причинам Алиса Фрейндлих была категорично настроена против него. Уже хотели объявлять новый кастинг, как вдруг Боярский в один из дней, опоздав на съемки, влетел в павильон взлохмаченный, взбудораженный, с горящими глазами, и Юнгвальд-Хилькевич понял: это он, тот самый Д’Артаньян. В итоге Боярского утвердили на главную роль, а Абдулову пришлось довольствоваться двумя эпизодами в первой серии: ролью зеваки и одного из гвардейцев.
На роль Атоса пробовался Юрий Соломин, но его кандидатуру отвергли. Всем понравился Василий Ливанов в этом образе, и его готовы были утвердить, но не срослось — как поговаривают, с Ливановым случилась известная русская неприятность за первую букву З и на последнюю Й. Так роль досталась Вениамину Смехову.
Роль Бекингема была отдана Игорю Костолевскому. Констанцию должна была играть Евгения Симонова, однако тут как раз таки вмешалось Госкино. Хилькевичу буквально навязали Ирину Алферову, поставив ультиматум: или она снимается, или убираешь Боярского. Режиссер не захотел расставаться с Боярским и согласился. Однако после этой замены ушел Костолевский в знак поддержки Симоновой.
На освободившуюся роль Рошфора Госкино велело взять Бориса Клюева. Хилькевич был не в восторге от этого решения, но возражать опять не стал. Александр Трофимов, блистательно сыгравший кардинала Ришелье, изначально должен был появиться на экране в образе фанатика Фельтона, а роль Ришелье была отдана Михаилу Козакову. Но и тут вмешался случай: Хилькевич случайно стал свидетелем, как Клюев и Трофимов репетируют эпизод, при этом Трофимов читал реплики Ришелье. Юнгвальд-Хилькевич тут же утвердил Трофимова на роль кардинала, которая стала одной из ярких в фильме, а Михаил Козаков озвучил эту роль, поскольку его голос подходил лучше.
Роль роковой женщины Миледи должна была сыграть Елена Соловей. Но тут внезапное обстоятельство: актриса ждала ребенка, а по роли ей надо было и верхом скакать, и из окна прыгать, и ногами махать.
Соловей очень хотела сыграть в фильме и даже задумала избавиться от беременности ради этого, но… В последний момент передумала, сказав, что ребенок уже шевелится, и она не сможет его убить. Хилькевич переписал роль, сделав Миледи более жесткой, и пригласил сниматься Маргариту Терехову. И тут опять Госкино. Хилькевичу было сообщено, что роль Миледи сыграет Светлана Пенкина. Взбешенный режиссер отказался наотрез и заявил, что и так взял достаточно актеров по указке сверху, и если Терехову не утвердят, то он ничего снимать не будет. И надо же — ему пошли навстречу. Но и тут все те же обстоятельства: Терехова тоже была в положении. Правда, она оказалась не столь щепетильна в вопросах морали и избавилась от беременности.
Бюджет на съемки выделили очень скромный. Поэтому в кадре в разных эпизодах появляются одни и те же вещи, эфесы шпагам делали из паяльных дамп, а «подвески королевы» Хилькевич мастерил собственноручно из купленной на местной барахолке бижутерии.
Съемочную группу поселили во львовской гостинице «Ульяновская». Как оказалось — в номерах были «жучки», и вскоре Хилькевича вызвали в местный отдел КГБ и дали прослушать, чем занимаются его актеры во внерабочее время. Услышав, как Лев Дуров назвал Ленина фашистом и лысым кретином, режиссер чуть не поседел. Больших трудов ему стоило убедить особистов, что это была репетиция какой-то другой роли…
Исполнители главных ролей во время съемок жизнь вели весьма не целомудренную. Женское внимание, всякие напитки рекой… Исполнитель главных ролей чувствовали себя звездами еще до выхода фильма. И однажды Боярский, Старыгин и Смирнитский затащили к себе трезвенника Трофимова и самым бессовестным образом напоили его. Утром актер не смог приди на съемки. Когда Хилькевич ворвался в его номер, то увидел поистине фееричную картину: Трофимов с безумным лицом сидел на полу туалета и, обхватив руками унитаз, призывал Ихтиандра.
Но и на этом горести режиссера не закончились. Два главных актера играли настолько плохо, что Хилькевич называл их деревянными. Это Боярский и Алферова. Хилькевич даже стал называть себя папой Карло, в Боярского — Буратино. Что касается Ирины Алферовой, то по словам Хилькевича, кроме красоты, у нее не было никакого таланта. Она не могла сделать ничего из того, о чем ей говорил режиссер — то ли не хотела, то ли не могла. Например, ей оказалось не под силу одновременно петь и танцевать, и ее совместный с Боярским номер в первой серии пришлось переделывать. Впрочем, и танцевать нормально она, по словам режиссера, тоже не могла! Хореограф группы, промучавшись с ней месяц, хотел уволиться. Когда ее просили незаметно помахать ручкой, она слегка шевелила пальчиками. Позднее режиссер говорил о ней, не стесняясь в выражениях. Но истинный шок он испытал, когда опытная и невероятно талантливая Алиса Фрейндлих, прибыв на площадку, заявила, что не знает, как играть королеву, ей непонятен этот персонаж. В общем, когда съемки закончились, все сто раз перекрестились. Потом будет еще год судебных разбирательств, из-за чего фильм выйдет только в 1979 году, но тогда, после премьеры, вся страна распевала «Пора-пора-порадуемся…» — никто из зрителей и не догадывался, какой кровью обошелся создателям этот фильм…
